Однажды в нашем городе - Страница 42

— Хочешь повторить? — проворковала она.

Он неохотно отстранился.

— Позже, моя красивая озорная кокетка. — Окинув ее взглядом с головы до ног и поправив на ней платье, Ник проговорил: — Ты выглядишь вполне прилично. Щеки, правда, горят и глаза блестят сильнее обычного. Дорогая, ты просто изумительная женщина. — Поднеся ее руку к губам, он запечатлел на ней нежный поцелуй.

Элен почувствовала, что переполняется любовью.

— Ник, — пробормотала она, чувствуя, как клокочет сердце.

— Нам лучше пойти к гостям, — мягко напомнил он. — Мы можем поговорить и позже.

— Мне надо принять душ.

— Не надо. — Он наклонился, чтобы легонько коснуться губами ее губ. — Глядя на тебя, я буду все время вспоминать, что мы с тобой только что делали, и представлять, чем мы будем заниматься, когда все уйдут.

Отперев дверь, он взял жену за руку и повел к гостям.

12

— Так чем я обязан всему этому? — спросил Николас, когда они спускались из кабинета в зал. Шелковая юбка была немного помята, и Элен волновалась, не заметит ли кто-нибудь из гостей беспорядок в ее туалете.

Когда гости разошлись, следы вечеринки были устранены, прислуга отпущена, Элен пошла наверх посмотреть на Эвелин. Она пообещала мужу, как только освободится, присоединится к нему в гостиной, чтобы выпить по последнему бокалу. Элен совсем не хотелось за выпивкой анализировать свое безумное поведение и мотивы, по которым решилась на совращение собственного мужа.

Она уселась в кресло напротив Николаса.

— Ну? — спросил он. — И не говори мне, что не понимаешь о чем речь.

— Ник, прошу тебя, не надо, — вяло промолвила она, но Палмерс и не думал ее щадить.

— Не стоит разыгрывать передо мной скромницу, милая, — проворчал он. — Я видел, с каким удовольствием ты берешь инициативу в свои руки. — Николас встал, наполнил две стопочки кальвадосом и протянул одну из них Элен. — Повторяю, чем обязан?

И снова требуется откровенность или, вернее, та мера честности, которую сможет выдержать их брак. Элен понимала, что, узнай Николас о ее невостребованной любви, их отношения, только-только начавшие налаживаться, могут вновь оказаться на грани разрушения. Но что мешало ей рассказать о фотомодели?

— Я говорила с Корой, — бесцветным голосом сообщила Элен. — Вернее, она говорила со мной.

Неторопливо потягивая кальвадос, Николас не спускал с нее холодного пристального взгляда.

— И что?

Голос Элен зазвенел.

— Она рассказала мне… Короче, я узнала много интересного.

— Тебя не затруднит поделиться информацией со мной?

— Ну, например, то, что она тебя хочет. И то, что мы не похожи на молодоженов. Тогда я вспомнила, как ты сказал мне, что не собираешься жить как монах, и твердо решила, что должна предпринять.

Свет погас в глазах мужчины, делая его странно-далеким.

— Ты хочешь сказать, что решила меня соблазнить? Чтобы меня не охомутала Кора? В тебе весьма силен инстинкт собственника!

Перегнувшись через стол и раздраженно глядя на мужа, Элен спросила сердито, но и смущенно:

— А разве ты сам не хотел этого?

Он встал. Без улыбки подошел к ней, и она увидела на его лице отражение внутренней борьбы.

— Да. — В голосе его появилась новая нотка, и Элен не была уверена, что ей это понравилось. — Именно этого я и хотел.

Элен в замешательстве смотрела на то, как Ник, поставив на стол свою стопку, взял кальвадос у нее из рук и тоже поставил на стол. Словно желая воспроизвести сцену из «Унесенных ветром», он подхватил жену на руки и понес по лестнице в спальню.

Теперь все было диаметрально противоположным тому, что произошло ранее: Николас решил подтвердить свое доминирующее положение и авторитет. Если два часа назад Элен держала инициативу в своих руках, обладала над мужем властью, и этой властью подвигла его на все остальное, то сейчас они поменялись ролями. Медленно, не торопясь, он раздевал ее.

Казалось, Николас намеренно показывает ей, как может, сам, оставаясь спокойным, подводить ее к самой черте, снова и снова. Элен едва не плакала от отчаяния, но, подняв глаза, увидела, с каким остервенением он срывает с себя галстук.

Раздевшись, он продолжал касаться ее, нежно поглаживать дюйм за дюймом все ее тело. Элен достигла такой остроты возбуждения, что, когда Ник вошел в нее, она почти немедленно вознеслась на пик блаженства. Слезы счастья текли по ее щекам, пока тело билось в конвульсиях оргазма. Должно быть, он ощутил вкус ее слез, потому что сразу прекратил движение, успокаивая ее, ласково гладя по голове.

— Прости, — прошептал он, зарывшись лицом в ее прекрасные волосы.

Элен почувствовала, с какой невероятной печалью пробежали по телу его длинные пальцы. Она не знала, откуда эта печаль, и, наверное, не хотела знать.

— За что? — шепнула она.

— За то, что мне всегда хочется наказать тебя, — ответил Николас грустно, и сердце Элен едва не вырвалось из груди, истекая любовью. Она изо всех сил обняла возлюбленного.

— Можно придумать и худшие способы наказания, — шепнула она, и Ник вновь начал двигаться, уводя ее за собой в еще одно сказочное путешествие.

Потом он услышал, как Элен вздохнула.

— Ты заставляешь меня чувствовать…

— Что?

Зная, что может позволить себе только намекнуть на глубину переживаемых ею чувств, она сказала:

— Я чувствую себя такой беспомощной в твоих руках.

— Ты думаешь, я не знаю? Не чувствую то же самое? — спросил он каким-то чужим, незнакомым голосом.

Потом оба уснули, а когда Элен проснулась среди ночи, Ника рядом с ней не было.