Пятнадцать минут спустя они уже выехали из Вудвила. Эвелин крепко спала в своей колыбельке на заднем сиденье. Николас уверенно вел «бентли», Элен, не веря своему счастью, сидела рядом с ним.
Он метнул на нее быстрый взгляд.
— Ну, как тебе? Не так плохо, а?
— Неплохо. — Она с признательностью взглянула на него. — Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что уговорил меня венчаться.
Николас блеснул белозубой улыбкой.
— У меня всегда хорошо получалось уговаривать девушек.
— Но я же далеко не девушка, — ответила она, усмехнувшись.
— Нет. — Николас замолчал, а когда заговорил вновь, в голосе его появилась горечь. — Но ведь ты была девушкой.
Элен решила, что ослышалась.
— Что? — недоверчиво прошептала она.
— Я был у тебя первым, не так ли? Первым твоим любовником?
— Ты хочешь сказать, что знал это? Все время знал?
— Не все время. — Она заметила, как жестко сжались его губы. — Нет. Но, как бы тебе это сказать, тайное достаточно быстро стало явным…
— Ник, ты не должен был…
— Но я сделал это, — сказал он горько. — Какого дьявола ты мне не сказала?
Элен удивленно подняла брови.
— Ты считаешь, что это как-то повлияло бы на все последующее?
Он бросил на нее жесткий взгляд.
— Не в моих правилах совращать девственниц. Я, черт возьми, был бы предусмотрительнее… в смысле контрацепции. Если бы я только знал!
Вот так удар! Это же все равно, что сказать: было бы намного лучше, если бы сегодняшнего дня не было. Стоило быть чуть-чуть поосторожнее, и всего этого можно было избежать. И как только могла она поверить, что он тоже счастлив? Дура. Элен закрыла глаза. Возьми себя в руки! — приказала она себе. Не стоит огорчаться. Нельзя быть такой ранимой. Нельзя разрушать то, что, может быть, станет первым честным разговором за всю историю их отношений.
— Но после того как ты понял, что я была девственницей, ты все еще предполагал, что я принимаю противозачаточные средства? — попробовала она прояснить ситуацию.
Руки Палмерса судорожно вцепились в руль.
— Я думал, ты скажешь мне, если не принимала. Или, в крайнем случае, сообщишь, если обнаружишь, что беременна. А когда ты ничего не сказала, я решил, что…
— Мы удачно отделались? — с горечью закончила за него Элен.
— Я просто считал, что заслужил чуть больше искренности после того, что было между нами.
— Не думаю, что в тот вечер ты выбрал самый честный способ получить желаемое, — напомнила ему Элен. — Ты всегда относился ко мне с какой-то маниакальной подозрительностью. Разве нет? А теперь ответь мне искренне — если бы я сказала тебе тогда, что ты будешь у меня первым, ты бы мне поверил?
Последние слова она произнесла очень тихо, и Ник ответил долгим вздохом.
— Вероятно, нет.
Элен поежилась как от удара. Она почувствовала себя потаскушкой.
— Тогда о чем можно говорить?
— Я думаю, есть о чем, — сказал он тихо. — Я хочу перед тобой извиниться за одну вещь.
Она рассмеялась колючим смешком. Элен заметила эту манеру смеяться у одной женщины и сама удивилась, как легко смогла подражать ей.
— Забудь об этом. Вероятно, я должна чувствовать себя польщенной твоим вниманием. Ты подарил мне столь богатый опыт сексуальных ощущений, что тебе не стоит переживать из-за того, что все могло сложиться по-другому.
— Кажется, я тебе уже говорил, что ты пробуждаешь во мне самое худшее.
— Да, пути господни неисповедимы, — как можно беззаботнее ответила она. — И, как однажды я тебе уже говорила, со мной происходит то же самое.
— Сожалею, — сказал Ник искренне.
Элен не могла не заметить в его голосе самоосуждения, и была достаточно честна перед собой, чтобы не взваливать на его плечи всю вину за происшедшее.
— Не стоит. Я очень рада, что у меня есть Эвелин.
— И я, — сказал он тихо. — Спасибо тебе, Элен.
— За что спасибо? — не поняла она.
— За то, что ты ее родила.
Элен нахмурилась.
— Поясни.
— В таких случаях всегда существует альтернатива. Другая женщина при тех же обстоятельствах могла бы принять иное решение.
— Значит, то, что я не такая, оказалось к лучшему.
Ей стоило немалых усилий, чтобы голос не дрожал. Этот очень важный для нее комплимент мог вырвать с корнем злость, которую она испытывала к этому человеку.
Палмерс опять посмотрел на нее, на этот раз с любопытством.
— Что ты сделала с чеком?
Интересно, почему он об этом спрашивает? И почему именно сейчас?
— Я получила по нему деньги.
— Да, я знаю, но что ты сделала с деньгами?
— Зачем тебе это?
Он пожал плечами.
— Так. Любопытно.
— Я потратила их на изысканные туалеты и увлекательное путешествие.
— Правду! — потребовал Николас.
Теперь и Элен стало любопытно.
— А как ты узнал, что я лгу?
— Назовем это интуицией.
Она вздохнула.
— Я сразу отдала их в приют.
— Все?
— До единого пенни!
Николас медленно кивнул, как будто только что нашел ключ к решению очень важной и насущной проблемы.
— Я должен был догадаться.
— И для чего тебе это? — прошептала Элен, предчувствуя потрясающее открытие.
Николас пожал плечами.
— Ты обладаешь какой-то странной, упрямой гордостью, которая никак не вяжется с меркантильностью. — Он вновь нахмурился. — Но почему ты все-таки взяла деньги?
Чтобы сбросить тебя со своей шеи, для чего же еще! Но если сказать об этом прямо, он сделает собственные выводы. Надо придумать что-то другое.
— Потому что я была зла на тебя, оскорблена твоей уверенностью в том, что меня можно купить. Я думала, что заставлю тебя страдать — не морально, так материально. Поэтому взяла твои деньги и тут же с ними рассталась.